Когда мы читаем жития святых, наше воображение рисует людей с недюжинными духовными и волевыми качествами. Имена этих подвижников овеяны некоей тайной, их жизнь обычно представляется нам полной героизма, страданий или подвижнического труда во славу Божию. Но бывают эпохи, когда целые поколения православных христиан демонстрируют небывалые примеры силы духа и преданности Богу.

 
Такие примеры есть и в древности, например, в периоды гонений на христиан в первые века после Рождества Христова и в современной истории (вспомним геноцид христиан-армян в Османской империи или массовые преследования христиан в нынешнем мусульманском мире).
 
На наших землях подобная эпоха длилась почти 40 лет — с момента Октябрьского переворота и до конца 40-х годов ХХ века. Сонм новомучеников и исповедников, пострадавших в годину гонений на Церковь при советской власти и прославленных в лике святых, — лишь малая часть тех священнослужителей и прихожан, которые в эти тяжёлые времена явили образцы несгибаемой веры в Господа Иисуса Христа и пострадали (многие со своими семьями) вплоть до смерти.
 
Одним из таких священнослужителей, до конца исполнивших свой пастырский долг, является священноисповедник Михаил Новицкий, память которого отмечается 30 апреля.
 
 
Династии священнослужителей Православной Церкви, насчитывающие сто, двести и более лет своей истории, в Беларуси — не редкость. Можно вспомнить фамилии Бекаревич, Корзун, Латушко, Окулич, Хильтов и десятки других. К числу таких династий по праву относится и семья Новицких.
 
Будущий святой родился 26 июля 1889 года в селе Озераны на Туровщине (в те годы — Мозырский уезд Минской губернии). Отец — священник Константин и его супруга матушка Стефанида ревностно служили Церкви и воспитывали в вере и послушании Господу тринадцать детей. На долю семьи выпало немало испытаний: преждевременная кончина отца Константина, наступившее вслед за этим безденежье, а затем лихие годы мировой войны и революционных потрясений.
 
Михаил достаточно рано избрал путь самостоятельности: после окончания мозырской гимназии поступил на историко-филологический факультет университета в Санкт-Петербурге. Без финансовой помощи из дома ему было нелегко, и частенько его дневной рацион сводился к купленному за полкопейки стакану чая и бесплатному хлебу с горчицей в студенческой столовой.
 
По окончании университета незадолго до начала Первой мировой войны Михаил женился на дочери священника Николая Корзуна Зиновии.
 
Молодая семья направилась в Минск, где Михаилу предложили место преподавателя латинского языка в мужской гимназии. Годы войны прошли в эвакуации в Омске, а затем в Велиже Смоленской области. Лишь в 1920 году Михаил и Зиновия, имея на руках двух малолетних детей, вернулись в Минск. Но совсем ненадолго: в том же году Михаил Константинович был рукоположен епископом Мелхиседеком (Паевским) в сан священника и направлен служить в Петропавловском храме местечка Узда Минского уезда. В скором времени он был возведён в сан протоиерея и назначен благочинным.
 
 
Жизнь священника в Советской Белоруссии была полна лишений и невзгод. И голод 1930–1931 годов был не самым тяжким испытанием для многодетной семьи (к э тому времени у отца Михаила и матушки Зиновии было четверо детей). Своего жилья семья никогда не имела, снимала комнаты в чужих домах. Супруги давали приют и своим родственникам — матери отца Михаила, а впоследствии и двум его племянницам, дочерям репрессированного брата.
 
Жители местечка и окрестностей с большим уважением и любовью относились к своему добросердечному пастырю и его приветливой супруге. Отец Михаил в любое время дня и ночи принимал всех нуждающихся, в том числе и людей неверующих, которые приходили поведать о своих скорбях или попросить житейского совета. Когда власти обложили православные общины непосильными налогами, отец благочинный сколько хватало сил старался сохранить храмы. Ревностные прихожане тоже помогали священникам заплатить эти налоги, ради этого даже продавая последнее имущество. В это тяжкое время, чтобы семья могла выжить, матушка Зиновия стала стегать одеяла.
 
Но материальные трудности были не самым тяжёлым испытанием. За время служения отца Михаила власти и НКВД несколько раз предлагали отцу Михаилу отречься от сана и веры и получить взамен выгодную работу, но он категорически отвергал эти предложения. Матушка Зиновия всегда поддерживала мужа и была готова на любые испытания ради Христа.
 
Отец Михаил был известен как авторитетный пастырь далеко за пределами своего благочиния. В частности, он был участником съезда духовенства и мирян Минской епархии, на котором было провозглашено создание Минской митрополии. Это было сделано с целью уберечь Белорусскую Церковь от «обновленчества», представители которого решили пересмотреть важнейшие основы церковной жизни.
 
Несмотря на все усилия настоятеля и прихожан, в 1933 году власти отобрали у верующих Петропавловский храм и устроили в нём склад зерна. Священнику было разрешено служить в церковной сторожке, где он и поселился, чтобы меньше обременять семью. Разорение храма, постоянные вызовы в НКВД и милицию серьёзно подорвали здоровье пастыря, но он продолжал своё ревностное служение Господу.
 
Наступил 1935 год — последний год и вместе с ним последняя Пасха отца Михаила в его земной жизни.
 
В Великий Четверг батюшка пешком прошёл 15 вёрст за Плащаницей, а вечером стоя прочитал 12 Евангелий, лишь иногда позволяя себе ненадолго присесть. В Великую Пятницу с утра он исповедовал своих прихожан, а встать на вынос Плащаницы уже не смог. Накануне поздно ночью в сторожку ворвались два человека и потребовали у священника золото и церковные ценности, а когда не получили желаемое, зверски избили отца Михаила, что впоследствии и послужило причиной его кончины. Священник не рассказал об этом ни матушке, ни детям.
 
В Великую Субботу он освящал пасхи и куличи, лёжа в постели. В тот же день вечером к отцу Михаилу приехал брат матушки Зиновии иерей Александр Корзун (его родная сестра Анастасия — вдова расстрелянного иерея Валериана Новицкого) с целью исповедовать, причастить и соборовать батюшку.
 
В день Святой Пасхи встать с постели отец Михаил уже не мог и Божественную литургию служил, лёжа в постели. Маленькая сторожка не могла вместить всех желающих, поэтому большинство людей стояло на улице, слушая богослужение и пение хора через открытые окна. 30 апреля, на третий день Пасхи, под пение «Христос воскресе!» отец Михаил отошёл ко Господу. При большом стечении народа он был погребён на приходском кладбище на окраине Узды.
 
 
Через три месяца после похорон вся семья отца Михаила была выслана. Через несколько лет, будучи на смертном одре, оба человека, избившие священника, признались в содеянном.
 
В 2000 году Русская Православная Церковь прославила протоиерея Михаила Новицкого в лике святых новомучеников, а митрополит Минский и Слуцкий Филарет поручил настоятелю Петропавловского храма в Узде привести в порядок могилу священноисповедника.
 
 
С тех пор по установившейся традиции на третий день Пасхи после Божественной литургии священнослужители, прихожане храма и многочисленные гости совершают крестный ход к могиле новомученика.
 
Память о священноисповеднике Михаиле Новицком бережно сохраняют прихожане и клир Петропавловского храма во главе с настоятелем протоиереем Григорием Черепенниковым, многочисленные потомки и родственники святого. В Санкт-Петербурге до сих пор проживает его дочь Наталья, а внучка Татьяна Петровна Блажевич при возможности посещает Узду и место упокоения своего деда.
 
 
В семейном архиве хранится проповедь отца Михаила, характеризующая его как пастыря и исповедника веры. Вот её фрагмент:
 
«Есть и другая причина, отчего здесь, на земле, часто люди добрые страдают, а злые благоденствуют: если бы Бог подвергал наказанию тотчас после преступления, то род человеческий давно бы уже истребился. Не нужно роптать на Бога за то, что Он посылает нам разные испытания. Нужно терпеливо переносить их. Не нужно смущаться, что на первый взгляд как будто бы нет здесь, на земле, соответствия между поведением человека и его судьбою, тем более, отсюда делать выводы, что Бога нет.
 
Пример христианских мучеников пусть будет всегда у нас в памяти. Они презрели жизненные блага, которые так привлекают людей. Их влекло желание быть со Христом, и свою веру в Бога, возможность единения с Богом они запечатлели своею кровью. А было этих мучеников не один и не десять — несколько миллионов мучеников насчитывает наша Церковь.
 
И мы будем хранить веру не на словах только, но самой жизнью, ибо нет в мире ничего сильнее веры…»