24 января — день памяти священномученика Владимира Хираско
 
В ряду 23 новомучеников и исповедников Минской епархии, прославленных 12 декабря 1999 года, одно из видных мест занимает протоиерей Владимир Хираско.
 
 
Сын поповича
 
Родился Владимир Григорьевич Хираско 11 января 1874 года в Украине, предположительно в городе Подольске. Учился в Подольской духовной семинарии. Окончил учебное заведение на «отлично» с присвоением звания студента, которое считалось почётным и давало право на поступление в духовную академию. Но по этому пути Володя не пошёл, а поехал учителем одноклассной церковно-приходской школы при церкви села Киевец Минского уезда. За полгода он зарекомендовал себя как весьма способный наставник. Вскоре был переведён в Туров, где приступил к преподаванию Закона Божия уже в двухклассной церковно-приходской школе. После вступления в брак его рукоположили во иерея и 17 января 1899 года назначили настоятелем храма Вознесения Господня села Омельно Игуменского уезда, в котором прослужил семь лет. Там Хираско получил свою первую награду — Минским епархиальным училищным советом ему было выражено одобрение за успешное ведение учебного дела в Туровской школе. К слову сказать, в женском отделении Туровской школы учительствовала жена священника Мария Хираско.
 
Уроки Закона Божия по-прежнему являлись для него тем светочем, с помощью которого он старался донести до сельских детей основы веры Христовой. В Омельно действовало народное училище, в соседней деревне Синча — церковно-приходская школа. В обоих учебных заведениях трудился отец Владимир. В 1906 году «за заслуги по церковно-школьному делу» его наградили скуфьёй. В дальнейшем несколько лет он служил в селе Юревичи того же уезда при храме святого Георгия Победоносца. Сельчане настолько любили своего батюшку, что со слезами на глазах, а то и рыдая взахлёб, провожали его в 1911 году на новое место службы в Минск. Перед отъездом отец Владимир произнёс очень трогательные и тёплые слова. Хор детей, подготовленный этим необыкновенным пастырем, исполнил на прощание с ним несколько духовных песнопений…
 
Увидеть путь
 
В Минске преподавательские способности отца Владимира нашли особое применение. Его назначили настоятелем храма «Всех скорбящих Радость» при училище для слепых. Училище располагалось на месте нынешнего Дома правительства. Незрячие дети изучали Закон Божий, арифметику, русский язык, историю, географию и зоологию. Много внимания уделялось пению, но основное, чему учили детей, — ремесло. Со временем труд учащихся начал давать училищу весомую прибыль. Дети плели корзины, делали мебель, набирали щётки и уже не только удовлетворяли частные, но и выполняли государственные заказы, с успехом выдерживая конкуренцию местных зрячих ремесленников. «Дай Бог, чтоб дело воспитания слепых в Минске пошло бы по пути совершенства в глубокую даль грядущих годов», — мечтали организаторы училища.
 
Настоятель храма стал известным человеком в городе. Преподавал Закон Божий в мужской и женской гимназиях, состоял в Епархиальном попечительстве о бедных духовного звания, в воскресные и праздничные дни произносил проповеди в кафедральном соборе. Но более всего опекал слепых детей, помогал принимать болезнь смиренно, сохранять бодрость духа, увидеть истинный путь в жизни. Его заботы, душевной теплоты хватало и на своих дочерей Любовь, Валентину, Ксению, Юлию, сына Виктора, и на полсотни бедных сирот. По сути, он создал систему воцерковления незрячих людей в Минске. К слову, в советское время училище для слепых хотели упразднить, а само здание снести. Протоиерей всеми силами отстаивал подопечных, понимая, что, если заведение расформируют, дети будут брошены на произвол судьбы и вряд ли выживут.
 
В 1915 году отца Владимира Хираско назначили настоятелем Казанской Привокзальной церкви, которую в народе называли храмом железнодорожников.
 
 
Арест за арестом
 
Как явствует из документов Центрального архива КГБ РБ, протоиерей Владимир Хираско впервые был лишён свободы в 1919 году за мнимую связь с эсерами, но вскоре отпущен в связи с недоказанностью вины. Второй раз его арестовали при польской оккупации Минска за то, что прятал большевиков. А 29 декабря 1925 года священник был арестован в третий раз, теперь уже снова большевиками. Формально его обвиняли в шпионаже, а на самом деле — за связь с митрополитом Минским и Туровским Мелхиседеком (Паевским).
 
Отец Владимир действительно хорошо знал владыку Мелхиседека, который пользовался в Беларуси большим авторитетом. Во многом благодаря его усилиям в нашей стране успехи обновленцев были гораздо более скромными, нежели в Центральной России — можно сказать, обновленческий раскол практически не коснулся Минской епархии. Естественно, большевиков такая популярность священнослужителя раздражала.
 
Хираско же продолжал поддерживать с неугодным митрополитом доброжелательные отношения и вместе с верующими старался облегчить его положение, ходатайствовал о нём перед безбожными властями. За что, собственно, был сначала арестован с формулировкой «за связь с польским Генеральным консульством», а затем осуждён, хотя связь не была доказана.
 
Матушка Мария Титовна, оставшись с пятью несовершеннолетними детьми, пыталась освободить мужа, писала в ГПУ (с аналогичными просьбами в это заведение обращались и другие верующие), но всё безрезультатно.
 
«Милый наш батюшка»
 
В заключении отец Владимир встретил светлое Рождество Христово. Миряне не отреклись от своего пастыря и отправляли ему письма даже в тюрьму. Вот выдержки из нескольких уцелевших посланий.
 
«Дорогой отец Владимир! Поздравляем Вас с праздником Рождества Христова! Дай Бог Вам всего лучшего. Где Бог — там любовь, а где любовь — там счастье и радость во веки веков. Милый наш батюшка, Вас мучают за веру христианскую. Мы не можем ни спать, ни есть по случаю Вашего мучения…»
 
«С Рождеством Христовым! Вы в тюрьме страдаете за Христа, и Ваши страдания исполняют слова Христовы…»
 
«Высокоуважаемый отец наш духовный Владимир! Поздравляем Вас с праздником Рождества Христова! Желаем Вам, дорогой наш пастырь, всего того доброго, что Вы желаете для нас… Кто Вас знает, нигде, никогда ничего дурного про Вас не говорили, только хорошее и хорошее без конца. Но, несмотря на это, нашлись и такие люди, которые… посчитали Вас преступником и уже арестовали Вас и посадили в тюрьму за ту святую правду, которую велел делать Сам Иисус Христос. Разумеется, это уже давно известно, что ложь правду дико ненавидит. Так поступал в Вифлееме правитель Ирод, избивший 14 000 младенцев для того, чтобы уничтожить правду, а правда осталась жить и будет жить. Так и теперь поступают состоящие у власти квалифицированные безбожники… Они считают Самого Иисуса Христа преступником, идут по стопам Ирода, Иуды-предателя и всех тех разбойников, которые убивали Христа духовно и физически… Дорогой, милый наш пастырь! В сегодняшний торжественный день Рождества Христова мы не в состоянии Вас видеть… как нам больно, как обидно, как невольно слёзы льются за Ваше незаслуженное страдание…»
 
Во время допросов отец Владимир категорически отказался назвать фамилии тех людей, которые писали ему эти письма, хотя, безусловно, хорошо знал их авторов. Так и не доказав вину священнослужителя, властям пришлось временно освободить заключённого. Однако уже в марте 1926 года его отправляют в административную ссылку в Орёл, причислив к лицам, «неблагонадёжным для проживания в приграничных областях и центральных городах страны».
 
Глоток свободы был недолог
 
Три года отец Владимир провёл в ссылке в отрыве от семьи, жившей в полунищете. Весной 1929 года он вернулся в Минск, где продолжил служить в Скорбященской церкви. Вот только на свободе батюшке довелось побыть всего 23 дня. В газете «Рабочий» 4 апреля появилась анонимная статья, обвиняющая священника Владимира Хираско в контрреволюционной деятельности. «В церквях железнодорожников и слепых попы ведут контрреволюционную агитацию, — говорилось в анонимке. — Они устраивают там встречи и проводы врагов диктатуры пролетариата. Железнодорожники и рабочие минского стеклозавода «Пролетарий» уже давно и настойчиво требуют передачи этих церквей под клубы. Не пора ли выполнить эти законные и целесообразные требования минских рабочих? Мы твёрдо надеемся, что соответствующие органы и учреждения примут во внимание всё здесь рассказанное и сделают нужные выводы».
 
И выводы вскоре были сделаны: отца Владимира арестовали. Чем же на самом деле он занимался накануне очередного лишения свободы? Об этом священник дал следующие показания: «В Минск из Орла я возвратился во вторник 12 марта… В первый раз богослужение совершил в субботу вечером 17 марта. Никаких встреч и приветствий никто мне не устраивал. Я же сам обратился с приветствием к прихожанам, в котором говорил, что с радостью встречаюсь с ними и благодарю Бога за то, что неизбежные в жизни каждого человека тяготы и горести вера в Бога помогла мне перенести и что эта вера может облегчить тяготы жизни каждого из христиан, и потому следует быть твёрдым в вере. На другой день, в воскресенье, в конце обедни я произнёс проповедь о всепрощении… эта тема была избрана потому, что тот воскресный день носит название «Прощёного воскресенья»… В среду на первой неделе Великого поста перед Причастием я говорил причастникам на тему: «Помяни мя, Господи, во Царствии Твоем», призывая верующих своей доброй жизнью дать возможность Господу вспомнить из их жизни хоть что-нибудь доброе… В двух последних моих речах, произнесённых мною 24 марта… никаких антисоветских или контрреволюционных лозунгов не было. В первой из них проводилась мысль о том, что торжество Православия заключается в доброй христианской жизни… во второй речи, сказанной на Пассии, то есть службе, посвящённой воспоминанию страданий Христа, я говорил о том, что всякого рода страдания и лишения в жизни нужно переносить безропотно по примеру Христа. Заканчивая свои показания по поводу отмеченных в корреспонденции газеты «Рабочий» фактов, якобы свидетельствующих о моей контрреволюционной деятельности, я, собственно говоря, думаю, что никаких фактов в этой корреспонденции не имеется…»
 
«Благословляйте гонителей ваших; благословляйте, а не проклинайте». В духе апостольских слов переносил наветы вражьи священнослужитель. Между тем во время заключения в тюрьме у него резко ухудшились зрение и слух. Дважды батюшка обращался к тюремному начальству с просьбой прислать врача, но так и не получил никакого ответа. Несмотря на болезни, отец Владимир отверг предложение следователя дать признательные показания. «В предъявленном мне обвинении я виновным себя не признаю, и к данным мною показаниям больше ничего добавить не имею», — ответил священник.
 
В последний раз протоиерея Владимира Хираско арестовали в 1929 году. Из трёхлетней ссылки он вернулся тяжелобольным и практически слепым. В Беларусь не попал: его поселили в городе Гжатске (ныне Гагарин). Через несколько месяцев там и скончался. Место захоронения на данный момент неизвестно.
 
 
***
 
В 2000 году на юбилейном Архиерейском соборе РПЦ по представлению Белорусского Экзархата отец Владимир был причислен к лику новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания.
 
В Минске с 1 сентября 2015 года действует храм в честь священномученика Владимира Хираско.
 
Также при храме иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» существует молодёжное братство во имя священномученика Владимира Хираско.
 
Из воспоминаний Нилы Ильиничны Монцеводо (8 ноября 1998 года) — биохимика, научного сотрудника, автора ряда работ по биохимии и консервному производству, в годы Великой Отечественной войны активной участницы Минского подполья.
 
«Я хорошо помню отца Владимира. Мы жили сравнительно недалеко от церкви «Всех скорбящих Радость». Отец Владимир был человеком среднего возраста, худощавый, внешне обликом напоминал Иисуса Христа. Запомнился взгляд его глубоких голубых глаз. Был он общительным и доброжелательным человеком, у прихожан пользовался большим авторитетом, очень любил детей…»
 
Из воспоминаний Натальи Алексеевны Козловой (Сущинской) (9 мая 1994 года) — учительницы биологии, методиста.
 
«Это был очень добрый, умный, глубоко порядочный человек. Все его очень уважали. Я помню, что он был простым, доступным, любил детей, играл с нами в подвижные игры. Внешне походил чем-то на Иисуса Христа, может быть, глубоким, добрым взглядом голубых глаз»
 
К слову
 
Сын Виктор после революции одним из первых в Минске вступил в комсомол. Умер в юношеском возрасте от тифа.
 
Дочери священномученика Владимира Хираско никогда не скрывали своего происхождения. Из уважения к отцу не стали менять девичьи фамилии на фамилии мужей. По тем временам это был мужественный поступок.
 
Старшие дочери Любовь и Валентина по примеру отца и матери выбрали непростой путь учительства. Младшая Юлия стала балериной. Служила Белорусскому театру оперы и балета со дня основания. Когда в 1939 году одновременно в Минском и Одесском театрах оперы и балета ставился балет «Соловей», Юлия Хираско консультировала постановку белорусских народных танцев на двух сценах. За этот балет театр получил право называться Государственным Большим театром оперы и балета, а Юлию наградили правительственной медалью «За трудовое отличие». Женщина никогда не скрывала, что она дочь репрессированного. Возможно, только поэтому и не была удостоена звания Народной артистки.
 

Подготовила Татьяна СОКОЛОВИЧ
24.01.2019