И вот ты стоишь на краю пропасти, тяжело заболел, лежишь на смертном одре или кто-то из твоих родных и близких оказался в тюремной камере, и кричишь, плачешь и молишься. Плачут и молятся те, кто тебя любит, взывая к Богу: «Господи, где я был раньше? За что нам такое наказание?» И только тогда, когда не остаётся сил, становится всё понятно, и вырывается крик: «Господи, помилуй меня, грешного!» Именно к Богу взывает человек, когда находится на краю пропасти…
 

 
Согласно христианству, Бог личен. «Называя Бога лицом, личностью, Ипостасью, мы не должны забывать, что личное бытие есть высшее бытие. Всё, что не имеет личного бытия, есть бытие несовершенное и несамостоятельное. В своей низшей форме неличное бытие есть вещь» (Православный Катехизис).
 
Бог слышит нас, знает нас и любит. Только мы своим поведением расстраиваем Его, подталкивая себя к гибели. Ведь греховная жизнь не даёт нам познать Бога ближе. За нас молятся, нас пытаются оберегать святые, заслужившие право быть рядом с Господом. С момента крещения нас защищает и Ангел Хранитель, посланник Божий и наш друг. Только своей никчёмной жизнью, полной греха, мы отказываемся от этой помощи, отталкивая от себя Ангела Хранителя, но притягивая при этом зло. И, конечно, за нас молятся наши родные. Но и молитвы их теряются, ибо мы сами не хотим слышать слова и нравоучения старших, любящих нас близких.
 

 
Так и Господь, по молитвам святых, Ангела Хранителя и многочисленным просьбам родных, пытается разговаривать с нами, достучаться до наших сердец. Он может говорить с нами через людей, казалось бы, случайно встретившихся нам на пути, через жизненные обстоятельства, посылаемые для нашего вразумления. Однако, как правило, человеческое «Я» работает своего рода «глушилкой». Самооправдание заглушает совесть, а страсти, словно стальной обхват, держат человека в своих объятиях. Господь стучится, а человек не открывает. И тогда Господь посылает нам испытания, чтобы мы обратили внимание на свою жизнь и задумались. Но мы вопием: «За что мне такое наказание?» А спрашивать глупо, потому что для нас остаётся тайной Промысл Божий. Важно знать, что Господь не даст человеку испытаний больше, чем он в состоянии вынести. А мы получаем именно заслуженное. Не помню, кто из старцев сказал, но слова замечательные: «Болеешь — не греши, грешишь — не ропщи». Именно так произошло и со мной.
 
Жизнь моя грешная толкала меня к пропасти. Я был насквозь поражён грехом. В голове созревал план совершения особо тяжкого преступления, смертного греха. Конечно, меня мучила совесть, одолевали сомнения, душа была не на месте. Словно кто-то пробивался ко мне, пытаясь отговорить и вразумить. Но я не слышал. Лукавый (как я понял позднее) манипулировал мной, и, казалось, сопротивляться не было сил. Во-первых, собственное «Я», вставшее на место Бога; во-вторых, советы «друзей», неизвестно кем посылаемые (сейчас уже знаю, от кого они были); в-третьих, лёгкие деньги и блуд камнем легли на дверь сердца моего, куда стучался Господь.
 

 
Этот страшный день запомнится мне на всю оставшуюся жизнь. Я приехал к дому своему хорошего знакомого, чтобы вместе с ним отправиться на работу. Звоню по телефону. Однако он, проспав, просил подождать минут 40. Окончив разговор, я остановил взгляд на храме, стоящем на территории военного кладбища, где совсем недавно крестил свою дочку. Ранее у меня не возникало желания зайти в церковь. А тут какая-то сила потянула к храму, некий внутренний голос будто говорил: «Зайди, не ленись»…
 
Будний день, людей немного. Купив свечу, я направился к иконе. Сейчас уже не помню, о чём молился, но когда ставил свечу, меня так заколотило, что рука не слушалась, и я не мог попасть в отверстие подсвечника. А теперь представьте себе картину со стороны тех, кто находился в храме: молодой человек, опрятно одетый, пытается поставить свечку, а его словно лихорадит. Понимаю, что это видят они, краснею, хватаю второй рукой руку со свечкой, ставлю её и выбегаю из церкви. Будто семь потов сошло с меня, недоумение и стыд, страх и потерянность овладели мною. Весь день я ходил словно «не в своей тарелке», никому не рассказав о случившемся. Лукавый знал, что делать, и уже вечером, по приглашению другого моего «друга», который с лукавым в тесной сцепке, я топил свою совесть в спиртном. Господь остался за дверью моего сердца… Меньше чем через месяц меня задержали, а затем осудили.
 
Трудно передать, что творилось у меня на душе после ареста. Виноватил я всех, кроме себя. «Господи, где ты был?» А Он был рядом, только я ослеп и оглох. Осознание случившегося пришло не сразу, но и здесь Господь явил мне Свою милость. Срок я получил немаленький, но если бы всё задуманное свершилось, то наказание существенно удлинилось бы. Возможно, только так до меня и можно было достучаться. «Спасибо, Господи, что избавил меня от крови»…
 

 
Сейчас я обвиняю только себя. И повторяю: вполне заслужил наказание, которое несу. К Богу я пришёл через узы темницы. К сожалению, здесь ещё часто встречаются люди, сердца которых заперты. Но не сам ли Господь сказал: «Не здоровые имеют нужду во враче, но больные. Я пришёл призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Лк. 5: 31-32)?
 
Покаянием и молитвой да получим мы милость Господа!