Тонкий зелёный росток, стремясь выжить, пробил серую толщу асфальта и, словно из жерла маленького вулкана, победно обозревал окрест. Поодаль одуванчик, будто играючи, «проколол» гулкую, утрамбованную тысячами ног, твердь тротуара… До сих пор помню тогдашние восхищённые слова мамы: «Видишь, как всё живое любит жизнь и борется за неё. Даже растения».

Даже растения.

Значит, и люди…

Муж Инги… перестал пить. На Сергея давно махнули рукой, Инга научилась зарабатывать неплохие деньги, дети уже не особенно учитывали папу в семейных прогулках, потому что всё чаще его приходилось оставлять дома, а мать то злилась, то мучилась, приговаривая: «Я уже готова один раз по нему отплакать и похоронить, чем так страдать в каждый запой».

И вот он «завязал».

─ Ты понимаешь, ─ говорила Инга, глядя вдаль красными от слёз глазами, ─ он не пьёт, отказывается от вечеринок, посиделок с друзьями, сам ищет выход в ситуациях, в которых раньше сразу нырял в бутылку. Мне бы жить и радоваться, а я ─ задумалась… Той любви, которая меня возле него держала, больше нет. Он стал словно чужой для меня. Раньше я мечтала, чтобы он  бросил пить, а теперь, когда мечта сбылась, понимаю: больше не люблю… Жду от
него помощи по хозяйству, заботы, а его заботит, кажется, лишь трезвость. Раньше не был в семье, и сейчас нет; только не пьёт. То на собрании анонимных алкоголиков, то в наркологии спасает алкашей… После пьянок из чувства вины хоть уделял мне внимание, а нынче ─ меня будто и нет…

Со стороны подобные рассуждения супруги алкоголика, выбравшего трезвость, кажутся безумием: чего же ещё желать? Однако проблема шире; употребление спиртного членом семьи ─ лишь надводная часть айсберга,  видная окружающим. Когда из жизни многострадальной семьи уходит спиртное, обнажается немало хворей, которые обезболивались своеобразным методом. Зависимый член семьи злоупотребляет спиртным, а его ближние по уши заняты страданиями по поводу происходящего. Ещё бы! В алкогольной мясорубке смешиваются люди, отношения, впечатления, эмоции ─ в некий безумный фарш, в котором не разобраться, что ─ чьё и что ─ где… Это тоже своеобразное заболевание, называемое созависимостью, ─ состояние крайней одержимости жизнью другого человека. И вот начинает выздоравливать алкоголик, «поставивший на уши» родных и близких, обретает новую жизнь, порой непонятную последним; успевают ли освободиться от созависимости родные и близкие? Если не успевают, их преследует парадоксальный синдром ─ расхожая фраза окружения алкоголиков, обретших долгожданную трезвость: «Лучше бы он пил».

Почему? Обратимся вновь к айсбергу. Активно тает верхняя его часть, находящаяся под воздействием солнечных лучей; подводная же часть, по мере таяния надводной, всплывает на поверхность. Именно она, пока невидимая, представляет наибольшую опасность для проплывающих кораблей. Так и в алкогольной семье. Когда исчезает видимая часть проблемы (злоупотребление спиртным), наружу выходит её ранее невидимая, «подводная», часть: финансовые неурядицы, ссоры, непонимание, исковерканная интимная жизнь. Выздоравливающий алкоголик, прежде самоустранявшийся от семейной жизни и дававший супруге или матери полную власть, начинает интересоваться делами семьи, воспитывать детей, распоряжаться бюджетом. Как правило, далеко не всегда это новое впряжение в семейный воз проходит безоблачно.

У жены или матери (да и у детей) поднимаются со дна души старые обиды, выходит наружу негатив, который накопился за годы пьянства, и они начинают требовать «компенсации» ─ немедленно! А немедленно  не получается. Ведь в годы пьянства душа и совесть человека словно находились в летаргическом сне. И если «заснул» близкий в 19 лет, когда впервые распробовал вкус пьяного веселья, то и «проснётся» он девятнадцатилетним, ещё не ведающим ничего о сыновней, мужниной, отцовской ответственности, хотя ему уже пятьдесят, дети ─ студенты, жена закрашивает седину, а мама давно и тяжело болеет.

Можно понять праведное возмущение жён и матерей алкоголиков: «Столько лет я мучилась с этим пьяницей, а теперь ещё должна ждать, пока он повзрослеет, начнёт выполнять семейные обязанности и мои мучения оценит!» Однако помощь заключается не в том, чтобы возмущаться, держа рану открытой, а ─ в любви. Вспомним слова нашей героини Инги: «Той любви, которая меня возле него держала, больше нет». Действительно, больше нет болезненного чувства полного слияния с другим человеком, контроля над его жизнью, ошибочно принимаемых Ингой за любовь. Они похоронены, закатаны асфальтом обид, праведного гнева, недоумения. Но она обещала мужу в день свадьбы быть верной в скорби и радости, в болезни и здравии, в богатстве и бедности. И это ─ семечко настоящей любви, какое, доказано природой,  способно сквозь асфальт прорасти. Более того, расцвести и дать надежду другим, кто страдает. Путь возрождения и взращивания любви в алкогольной семье, на который надо стать родственнику алкоголика, ─  переключиться с зависимого человека на собственную жизнь. Сделать это непросто, а в одиночку, вероятно, и невозможно. Но восстановление отношений в алкогольной семье реально, если у родственников алкоголика есть поддержка  людей, прошедших такие испытания. Ведь, по словам апостола Павла, «как Сам Он претерпел, быв искушён, то может и искушаемым помочь». Приведём  высказывания людей, которые учатся настоящей любви, живя с теми, кто сражается со своей зависимостью.

«У меня нет внутри собственного источника любви, я не могу её «генерировать» сама. Единственным источником любви для меня является Бог: и моя любовь, и любовь ко мне ─ всё от Него. Сама по себе я могу «родить» только больную зависимость от человека».
«У меня сейчас нет романтических чувств к мужу, но я вижу, что моё отношение к нему стало более честным, тёплым и благодарным. Любовь ли это? Не знаю. Но я по-прежнему выбираю любовь».

«Наши отношения с мужем, когда прошли через период обид на прошлое, здорово окрепли, и мы повенчались, по его инициативе. Во время таинства оба ощутили одно и то же: хоть мы и плоть едина, рассосалась болезненная спайка, и мы стали свободными! Ушла необходимость держаться друг за друга, теперь нас держит вместе Божия любовь; а вот уже что мы с нею делаем... это по-разному бывает».

«Ушли прежние романтика, тепло, привязанность. Но, мне кажется, мы стали взрослее, и наши отношения вышли на другой уровень. Я теперь смотрю на него другими глазами».

«В какой-то момент задала себе вопрос: что такое любовь? Не влюблённость, а именно любовь? Было очень горько понять о себе правду, что я никого, по большому счёту, не люблю. Влюблённости были, привязанности были, а вот любовь... Та самая, которая «долготерпит...» Действительно, источник подлинной любви ─ только Бог. Он возлюбил нас совершенной любовью, взойдя ради нас на Крест. Имею ли хоть малую толику Его любви? Нет! Трудно было в этом признаться. Но с того момента начались восхождение к любви и долгий кропотливый труд по устранению из души всего, что ей препятствует. Да, ушла романтика. Но зато появляются теплота, душевная близость, благодарность, чувство надёжного плеча рядом. Я больше стала ощущать нас именно семьёй, а не параллельно живущими личностями. И иногда вдруг такая нежность к мужу просыпается! А во время кризисов я всегда себе напоминаю, что любовь ─ прежде всего выбор. Сознательный выбор. И серьёзный ежедневный совместный труд».

Любовь хочет жить, прорастает, как травинка сквозь асфальт, даже в уродстве и безумии алкоголизма. Росток в асфальте многие уважительно обходят, восхищаясь его стремлением жить. Кто-то может и наступить на него ногой, по невнимательности или злобе. На пробивающуюся сквозь наши обиды любовь тоже можно наступить. А можно её встретить с уважением и благоговением. И тогда синдром «Лучше бы он пил» любви ─ не помеха.